Скаутинг оставил в моем сердце глубокий след…

padre1sИнтервью собкора «СМ» витязя Василия Прусакова с о. Пьером Гудре.

В феврале 2010 г. мне довелось познакомиться с замечательным человеком – французским католическим священником Пьером Гудре, жизнь которого тесно переплелась со скаутским движением. Отец Пьер,  в силу солидного возраста (88 лет!) и неутомимого энтузиазма, как говорится, находился в одном рукопожатии от основателя скаутского Движения – лорда Баден Пауэлла. О. Пьер – современник истории скаутизма в Европе в период Второй Мировой войны и вплоть до наших дней. Наш долгий разговор постоянно прерывался тем, что о. Пьер находил какие-то старые скаутские фотографии, показывал карты местностей, где происходили лагеря или слеты.

Я сделал из нашей беседы небольшую выжимку. Сейчас о. Пьер преподает катехизис и является духовником многих семинаристов международной католической семинарии St. Petrus в Баварии. Меня особенно интересовал вопрос, существует ли какая-то связь между священническим призванием о. Пьера и его скаутским прошлым, как впрочем, и настоящим. Неужели это совершенно независимые друг от друга вещи?

— Для начала представьтесь, пожалуйста.

— Меня зовут о. Пьер Гудре, я священник уже более 60 лет. Я родом из Нормандии и большую часть жизни провел там. Родился я 5 июня 1922 г. Моя семья всегда была глубоко верующей и особенно мама. Как и положено я учился в католической школе, алтарничал и, по крайней мере, с десяти лет я уже хотел стать священником.

padre2s— Когда в Вашей жизни произошла первая встреча со скаутским движением?

— Сложно сказать непосредственно о первом знакомстве, так как существование скаутов никогда не было для меня секретом, мой отец помогал скаутам еще до войны, но мое активное сотрудничество со скаутами началось уже после моего рукоположения. Я был рукоположен во священники в 1948 г. и был назначен викарным священником в приход города Ивто (Yvetot), и практически сразу ко мне обратился один молодой человек примерно двадцати лет с просьбой быть духовником для скаутского отряда в этом городе. Надо сказать, что Ивто — совсем небольшой город, тогда там проживало около 8000 жителей. Тогда в городе скаутская работа несколько заглохла, так как прежний руководитель женился и переехал в другое место, и нам пришлось строить все заново. На тот момент там уже была стая «волчат», но для подрастающих ребят ничего не было. И я могу сказать, что инициатива для того, чтобы что-то организовать исходила от нас обоих. Мы обговорили время для встречи и начали работать.

— Вы упомянули, что уже прежде в городе был скаутский отряд?

— Да, скаутская работа велась также и во время войны. Детей тогда в городе было достаточно, поскольку многие семьи бежали из крупных городов в провинцию, опасаясь бомбежек. Ивто никогда не бомбили, и на протяжении всей войны в городе было достаточно спокойно. А после войны ситуация резко изменилась — семьи вернулись домой, и мы смогли насчитать во всем городе порядка 10-12 человек, кто был скаутом в это время и остался. Мы разыскали этих ребят, через неделю назначили первую встречу и еще через неделю был уже первый поход в лес с ночевкой.

padre4s— Как Вы тогда участвовали в жизни возникшего отряда?

— Конечно, я не мог отлучиться из моего прихода в воскресные дни, поэтому я не участвовал в походах отряда. Надо сказать, что в поход ребята ходили два раза в месяц. По четвергам после обеда меня также приглашали к волчатам, сказать пару слов, ну и летом, разумеется, были лагеря, в которых я тоже участвовал. Мой настоятель был поначалу чрезвычайно отрицательно настроен к скаутам. Он не понимал, что все это значит. Зато второй викарный священник помогал мне.

— О. Пьер, как Вам кажется, в какой степени мы можем говорить о скаутском движении как о христианском движении? Сейчас в России существуют разные скаутские организации, в том числе такие, что рассматривают христианство в рамках скаутизма как добавочный, факультативный элемент, который может быть, а может и не быть. Можно ли сказать, что христианство сущностно присуще нашему движению?

— Баден Пауэлл, (кстати, вы, наверное, знаете, что он был и в России) хотел, чтобы скауты собирались на большой слет каждые четыре года – Джамбори. Так вот в 1937 г. было последнее Джамбори, в котором участвовал сам Баден Пауэлл. Этот слет проходил в Голландии. Там же был главный духовник французских скаутов – монах о. Форестье (M.D. Forestier OP). Эти два мудрых человека встретились там и помимо прочего Баден Пауэлл сказал ему, что он очень рад видеть на Джамбори именно католического священника.

Р. Баден Пауэлл говорил, что не признает скаутские организации, которые не имеют в себе религиозной составляющей. «Скаут верен Богу». До войны и какое-то время после во Франции не существовало скаутских отрядов, которые не имели бы в качестве духовника – священника. К сожалению, теперь ситуация несколько изменилась.

— Сейчас первый закон трактуется слишком приземлённо. Дескать, под верностью Богу нужно подразумевать исключительно верность моральным принципам и ничего больше. Речь зачастую больше не идет о христианской религии…

— Конечно, для скаута вера в Бога и мораль не должны быть разделены. Нет морали без Бога, однако, взгляд в мире на это теперь иной. Без Бога вообще ничто не может быть. Он основа нашего бытия, верит в это человек или нет.

Многие, конечно, не все, (смеётся) скауты уже стали священниками. Например, и в нашей семинарии, почти все студенты французского отделения были скаутами. Я считаю, что это закономерно.

А скаутское обещание, — оно абсолютно христианское. Ведь само это обещание – это уже настоящий религиозный акт! Конечно, по своей значимости – это не монашеские обеты, но для молодого человека это весьма значимо. Когда новичок приносит это Торжественное Обещание, непременно должен быть священник, который  благословляет. Только в каком-то чрезвычайном случае обещание приносится без священника, но в таком случае благословение дается после, при первой возможности, но я не помню, чтобы были такие чрезвычайные обстоятельства…

— Вы были свидетелем значительной части скаутской истории в Европе, общались с людьми, которые лично знали БП. Как тогда воспринималось скаутское движение?

— Я родился в том же году, что и скаутское движение во Франции, поэтому о самом начале ничего не помню (смеётся). Однако я был знаком с одним английским солдатом, который был скаутом на самой заре Движения. Он рассказывал мне, что тогда для жителей Лондона это был настоящий сюрприз — видеть мальчиков в коротких шортах, с рюкзаками, которые зачем-то берут палатки, чтобы идти спать в лес. «Люди таращили глаза», — прямо так и сказал мне этот солдат. Вообще, так было, наверное, везде, люди поначалу не понимали, что это за времяпрепровождение. Были и те, кто был откровенно против. Я уже говорил, что и настоятель прихода, в котором я служил, не понимал этого. Он прямо так и говорил: «Они ненормальные», — тогда я ничего не ответил ему. Однако, когда ребята стали регулярно приходить в форме к воскресной службе и причащаться, настоятель изменил свое мнение и даже похвалил меня за работу.

padre5s— Реакция со стороны простых людей понятна, а как церковные власти воспринимали скаутское движение?

— Папа Пий XI нас всегда поддерживал. Расскажу в качестве примера об одном существенном изменении в тогдашней церковной дисциплине. Прежде священник не мог принимать исповедь за пределами епархии, в которой он служил. Конечно, это не касалось случаев смертельной опасности, но в нормальном случае это было невозможно. Также, что касается литургии: служить мессу вне церкви было абсолютно запрещено. Так вот Баден Пауэлл имел частную аудиенцию у папы в 1931 г. (кстати, отец БиПи был англиканским пастором). И после этого вышел декрет, в котором духовникам, сопровождавшим скаутов, давалась возможность принимать исповеди скаутов по всему свету, не обращаясь предварительно к местному епископу. Тогда это была маленькая революция (о. Пьер показывает свое удостоверение духовника скаутов с напечатанным декретом). Также было разрешено служить литургию в скаутском лагере вне церкви. К сожалению, несмотря на одобрение со стороны папы, и сегодня многие епископы все еще против.

— Почему?

— (Смеется) Я один раз лично спросил своего епископа, о котором знал, что он против: “Владыка, в чем Вы можете упрекнуть скаутов? Так много священников вышло из нашей организации!”. И он не нашел ничего лучше как ответить мне вопросом: “А Вы уверены, что они будут уравновешенными священниками?” (Смеётся и пожимает плечами).

Что касается призваний, то я расскажу об одной инициативе. У одного моего ныне покойного друга о. Андреаса Хёниша, возникла идея в восьмидесятые годы создать специальный орден в католической Церкви для скаутов, которые хотели бы стать священниками и посвятить свое служение преимущественно работе со скаутами. Всегда, когда скауты ищут себе духовника – это сопряжено с определенными проблемами: священник не может надолго отлучиться из прихода, имеет много забот и пр. Так вот идея была в том, чтобы был орден, члены которого преимущественно бы работали со скаутами. Одобрение со стороны церковных властей было получено, и мы – 8 человек собрались в июне 1988 г. для молитвы. Сам лично я не вступил в новый орден, т.к. по задумке о. Андреаса – это должна быть монашеская община, а я никогда не чувствовал в себе призвания к монашеству. Но, конечно, я всегда поддерживал их.

Еще вспомнился один случай. В начале одного большого лагеря (порядка 200 человек) ко мне подошел один юноша, лет 12. Он должен был давать в конце лагеря Торжественное Обещание и, обратившись ко мне на «ты», спросил: «Могу ли я дать ТО, не причащаясь?». Я сказал, что, конечно, – это разные вещи, но все-таки ТО – это религиозный акт и поэтому гораздо лучше в этот день принять св. Причастие. Я решил выяснить, почему он не хочет причащаться. Он сказал, что он не может причащаться из-за того, что никогда не проходил катехизацию. Неужели, — спросил я, — поблизости от твоего дома нет прихода. Есть, но у настоятеля нет времени для детей, – вот так он мне ответил. Я тогда заметил, что глаза у него горели как лампочки, и я спросил его, а почему вообще он хочет причаститься? И ответ, который я получил, был лучший из того, что можно было услышать. Он произнес совершенно спокойно и разборчиво: «Я хочу причаститься, потому что я люблю Бога». Мы договорились, что до конца лагеря я буду каждый день уделять ему по крайней мере двадцать минут, чтобы говорить о самом существенном, чтобы подготовить его к Исповеди и Причастию. Он не знал даже заповедей, но и это не было проблемой ведь в заповедях почти тоже самое, что и в скаутских законах! В конце лагеря он причастился и дал ТО. Он просто сиял от радости!

— О. Пьер, скаутский дух и скаутское движение глубоко запечатлены в вашей жизни. Я вижу в Вашей комнате помимо многих скаутских книг также роверский посох, с которым Вы и теперь совершаете прогулки. Что все это значит для Вас теперь?

— Скаутинг действительно оставил в моем сердце глубокий след. Посох, который ты заметил, имеет глубокий символизм. Это посох с раздвоенным верхом, как буква Y, означает, что каждый день скаут должен делать выбор и избирать Добро. Каждый год в феврале к нам в семинарию приезжают французские скауты. Это всегда радостное событие. Они общаются со своими собратьями, которые теперь здесь учатся, и я регулярно делаю для них доклад. Кстати та, молитва, которой мы молимся всякий раз перед нашими вечерними духовными докладами на неделе, тоже из скаутского обихода.

Скаутская молитва:

О, Извечное Слово, Единородный Сын Божий,
Научи меня истинному великодушию.
Научи меня так служить, как Ты Сам послужил:
Давать не считая, сражаться, не замечая ран;
Трудиться, не ища покоя,
Жертвовать собой, не ожидая награды.
Пусть будет достаточным мне лишь радостное осознание,
Что совершилась Святая Воля Твоя.

— О. Пьер, благодарю Вас за такую интересную беседу, надеюсь, что она будет опубликована в нашей российской газете «Скаутский мир».

— Для меня это была большая радость поделиться своими воспоминаниями.

«Скаутский мир» №62, 2011

Оставить комментарий